Продолжение рассказа «Полдень близко…«
Эпиграф:
«Время не лечит. Оно стирает.
Но некоторые пятна въедаются в реальность навсегда».
— Из служебной записки Хроноцентра. Категория «Альфа». Уничтожить после прочтения.
Пролог
Дождь стучал по подоконнику, словно пытался выбить морзянку: «Проснись. Проснись. Проснись» — его ритм сливался с тиканьем часов на стене, заполняя полумрак комнаты. В воздухе висела пыль, подсвеченная тусклым светом уличного фонаря, пробивавшегося сквозь грязные стёкла.
Макс Коршунов сидел за столом, его плечи были сгорблены под грузом бессонных суток, а пальцы нервно перебирали края фотографии — Лена улыбалась на ней, застывшая в давно утраченном моменте счастья. Рядом лежал детский рисунок Алисы: «Папа в будущем» — усатый, в блестящем скафандре, каким она его представляла. И пустой флакон от таблеток, пластик которого он прокусил до дыр, будто пытаясь вырвать из него хоть каплю забытья.
Тик. Так. Тик.
Макс поднял голову.
Так.
Часы показывали 12:00. Полдень…
Секундная стрелка замерла.
Он встал, шатаясь от усталости, и подошёл ближе. На стекле циферблата зияла трещина, расходящаяся лучиком от цифры «12», как раскол во времени.
— Опять…
Его голос прозвучал хрипло, будто из другого измерения…
ЧАСТЬ 1. Тени в полдень
Последние три месяца Макс Коршунов ходил по квартире, как лунатик. Он не брился – жесткая щетина покрывала впалые щеки, придавая лицу серый, неживой оттенок. Он не менял одежду – старый свитер Лены, в котором она уходила в тот день, все еще пах ее духами, смешанными с потом и пылью.
Квартира медленно превращалась в архив безумия. На стене висели фотографии, соединенные красной нитью – снимки Лены, Алисы, Сергея Коршунова. На некоторых – пометки: «12:00:03», «ПОЛДЕНЬ», «ГДЕ ОНИ?».
Пол был завален бумагами – распечатки данных Хроноцентра, детские рисунки Алисы, пустые бутылки. А в центре этого хаоса – часы. Старые, механические, с треснутым стеклом. Они остановились в 12:00…
Лена исчезла слишком неожиданно – даже для хронооператора. Она уходила на обычную миссию: 1985 год, наблюдение за ключевым экспериментом в области квантовой физики. Рутинная работа – никаких рисков. Макс помнил, как она, уже одетая в черный скафандр, поправляла прядь рыжих волос, выбившуюся из-под шлема.
— Вернусь к ужину, – улыбнулась она. – Приготовь что-нибудь вкусное.
Он поцеловал ее на прощание – и больше не видел. 12:00:03 – именно в этот момент ее сигнал пропал. Не «прервался». Исчез. Как будто стерли из реальности.
Алиса замкнулась. Двенадцатилетняя девочка, которая раньше болтала без остановки, теперь целыми днями сидела в своей комнате, уставившись в экран коммуникатора.
— Что ты ищешь? – спрашивал Макс.
— Маму, – коротко отвечала она.
Ее розовые волосы (выкрашенные в честь последнего дня рождения) потускнели, стали грязно-рыжими. Она перестала рисовать. Перестала смеяться.
А потом…
Он помнил все до секунды. Алиса сидела за столом в своей комнате, одетая в желтую пижаму с рисунками котов – подарок Лены. Она что-то писала в черном блокноте, время от времени поглядывая на экран коммуникатора. Макс стоял в дверях, наблюдая за ней. Он не знал, что это последний раз.
12:00:00
Она подняла голову, будто услышала что-то.
— Мама?
12:00:01
Воздух перед ней дрогнул, как над раскаленным асфальтом.
12:00:02
Алиса вскинула руку, словно пытаясь схватить невидимую нить.
— Пап…
12:00:03
Пустая комната. Блокнот упал на пол. Занавески колыхались от сквозняка.
Первые три дня Макс не пил. Он ходил в Хроноцентр каждый день, требовал отчеты, смотрел записи, допрашивал коллег. Его глаза были сухими и горячими, как угли. На четвертый день директор вызвал его в кабинет.
— Ты не даешь нам работать, — сказал Вишняков, не поднимая глаз от стола. — Лена знала риски.
— Она исчезла до активации портала, — прошипел Макс. — Это не стандартный сбой.
Вишняков наконец посмотрел на него.
— Отпуск. На неопределенный срок.
Макс хотел закричать, но вместо этого впервые за неделю усмехнулся.
— Боишься, что я найду, что вы скрываете?
— Боюсь, что ты сломаешься, — ответил Вишняков. — Подпиши это.
Он протянул бумагу. «О неразглашении. Категория «Альфа». Макс подписал.
В первую ночь дома после «отпуска» он нашел на кухне бутылку виски — ту самую, которую Лена купила на их годовщину. «Для особого случая», — говорила она. Особый случай наступил. Он выпил половину, ожидая, что придет забвение. Но стало только хуже. Теперь Лена стояла перед ним реальнее, чем когда-либо. Он видел, как она смеется, слышал ее голос.
— Ты же знаешь, где искать, — шептала она.
Макс разбил бутылку об стену.
Алиса наблюдала за ним. Она не плакала. Не спрашивала, вернется ли мама. Она просто исследовала его, как раньше исследовала временные аномалии.
— Пап, — сказала она однажды утром. — Мама оставила подсказки.
Макс поднял голову.
— Что?
— В ее вещах. Ты не смотрел.
Она протянула ему старую записную книжку Лены. Макс не верил в подсказки. Но он начал проверять все. Его кабинет в Хроноцентре был уже запечатан, но он пробрался туда ночью. И нашел. В мусорной корзине. Обрывок бумаги с координатами: «1947.08.15. 12:00:00». И подпись: «С.К.» Сергей Коршунов.
Когда он вернулся домой, Алисы не было. Но на ее столе лежал черный блокнот. Открытая страница: «Пап, если читаешь — они следят. Но мама права. Все началось в 1947. Ищи диплом.» Следующая страница была вырвана. На полу — рыжий волос.
ЧАСТЬ 2. Черный блокнот
Макс замер с дипломом в руках. Стук повторился — три резких удара, потом два тихих. «Кодовый стук Камова». Но Камов был охранником системы. А система стерла Лену. Макс бесшумно отодвинул ящик стола — там лежал импульсный пистолет, который он утащил из Хроноцентра в день увольнения.
Дверь дрогнула под очередным ударом.
— Коршунов! — голос Камова звучал хрипло. — Открывай, черт возьми! Они уже идут за тобой! Макс взвел курок.
— Кто «они»?
— Те, кто стёр твоих! — Камов ударил в дверь плечом. — Открывай, или мы оба трупы!
Дверь треснула.
Камов ввалился в квартиру, истекая кровью из раны на животе. Его фирменный черный мундир Хроноцентра был прожжён в трёх местах.
— Где блокнот? — прошипел он, хватая Макса за рукав.
— Почему тебя подстрелили?
— Потому что я уничтожил их базу данных! — Камов плюнул кровавой слюной. — Всё, что они скрывали про 1947 год… Но они восстановят резервную копию через 20 минут.
Он судорожно полез во внутренний карман, вытащил кристалл с голограммой — стандартный носитель Хроноцентра.
— Здесь… всё. Как они меняли историю…
Макс взял кристалл.
— Почему ты это сделал?
Камов усмехнулся:
— Потому что твоя дочь… она мне нравилась.
За окном раздался хруст ломающегося дерева — будто что-то огромное шагнуло во двор.
Голограмма ожила:
15 августа 1947 года — дата первой успешной «Переэкспозиции». Сергей Коршунов должен был получить диплом инженера, но его подменили на фотографа. Именно в этот день Хроноцентр «проявил» первую искусственную временную аномалию… и зашил её в вашу ДНК
Макс потрогал свои усы — те самые, которые Алиса дорисовала на фото.
— Мы… эксперимент?
— Хуже, — Камов с трудом поднялся. — Ты ключ. Они стёрли Лену, потому что она узнала: Хроноцентр создал сам себя.
Стекло окна треснуло.
— Они здесь.
Тень за шторой была слишком большой для человека.
— Это не люди, — прошептал Камов. — Это хранители. Они следят, чтобы петля не разорвалась.
— Какая петля?!
— Ты создал Хроноцентр, Макс! В будущем! А теперь они не дают тебе это изменить!
Штора вспыхнула синим пламенем. Макс схватил пистолет. 12:00:00. Часы снова остановились.
Окно взорвалось внутрь комнаты. Они вошли без звука — высокие, в чёрных комбинезонах, лица скрыты масками с мерцающими голограммами вместо глаз. Их тени опережали движения на секунду, будто время вокруг них текло иначе.
— Коршунов, — голос хранителя звучал как скрежет плёнки. — Вы нарушили Протокол.
Макс выстрелил. Импульсный заряд прошил грудь ближайшего хранителя — но тот лишь расслоился, как изображение на плохом экране, и снова собрался.
— Физическое оружие бесполезно, — хрипел Камов, прижимая руку к ране. — Они существуют между секундами…
Из динамика на столе раздался шум эфира — и вдруг чёткий шёпот:
— Пап… зеркало в ванной… мамина помада…
Макс рванул в коридор. Ванная была заперта. Изнутри.
— Чёрт! — Макс ударил плечом.
За спиной раздался хруст костей — Камов кричал, пока хранители разбирали его на молекулы. Последний удар — и дверь поддалась. На зеркале, обведённое помадой Лены, светилось: «15.08.1947. 12:00. Скажи ему — пусть не берёт камеру». Под раковиной — переносной портал, замаскированный под фен.
Макс схватил устройство.
— Камов!
Но охранник уже был полупрозрачным.
— Беги… — его губы шевелились без звука. — И… убей его…
Хранители шагнули вперёд. Макс нажал кнопку. Вспышка…
(Продолжение следует…)
Первоначально опубликован на моем канале в Дзене. Там же можно оставить комментарий к рассказу.